Пришла Кейт и устроилась рядом с Эмилем. Наконец появился и сам Джез. Как ни странно, но, казалось, он не был расположен распространятся о своих геройствах, но всякими наводящими вопросами и подковырками команда смогла расшевелить обычно хорошего рассказчика, так что вскоре им приходилось только открыв рты слушать и при желании воображать, что бы они сделали на месте Джеза. По его словам выходило, что его действия были единственно правильными и возможными. В конце концов, конечно, выяснилось, что только благодаря его уму, мужеству, храбрости, силе и самоотверженности бедная девушка была вырвана из лап кровожадных чудовищ. Кейт время от времени улавливала слабые намеки на то, что не все происходило по желанию Джеза и, видимо, с большей долей участия спасаемой… особенно в местах с камнем-самокатом и ошалевшей птицей. “Надо будет еще Эллен попытать. И неужели у них не было ничего такого?!”. Кейт недоумевала. Помнится, она однажды еле спаслась от любвеобильности стрелка, а ведь это был военный крейсер, а не дикая планета, и несколько секунд, урванных у вахты, а не целая романтическая ночь. “Что-то здесь не то. И он ничего не говорит, может, стесняется меня? Самой спросить, или неудобно?”. Но ее опередили.

— Как, и это все? — воскликнул кто-то из разочаровавшихся слушателей. — Джез, на тебя это не похоже: ночь, девушка и вдруг больше нечего рассказать!

Некоторые предвкушающе засмеялись. Эмиль грозно поднялся с места:

— Дориан Уоллер, наряд вне очереди, самые смешливые ему на помощь. Приводите столовую в порядок.

— Эмиль, да что ты? За что?

— За невнимание. Тут дамы.

— Кстати, “дамам” тоже хотелось бы услышать, — невинно улыбнулась Кейт.

Эмиль немного опешил, но вынужден был сдаться, побежденный неопровержимыми аргументами — умоляющими глазами Кейт. “А что я, в конце концов? Она же взрослая!” Он сел, позволив Джезу рассказывать, но не отменив наказания для Дориана Уоллера. Кейт ободряюще улыбнулась ему: “Какой любопытный… и интересный товарищ…”.

Джез собрался было начать самую захватывающую часть повествования, но тут заметил саму героиню, стоящую в дверях. “Интересно, как давно она там, и много ли слышала? — мелькнула у него мысль. — Я, конечно, не врал и не собираюсь, но…”. Джез решился:

— А что вы еще ждете, больше ничего не было! — твердо заявил он. — Не верите мне, спросите Эллен. — Он кивнул на дверь, где она стояла и оценивала собрание. А слышала она вполне достаточно.

Пираты оглянулись и не решились требовать продолжения под надменным взглядом ее глаз.

Эллен отозвала капитана в сторонку и спросила о вахтах.

— Чуть позже, сейчас многих нет, так что пока как договоритесь, ладно?

— Ладно.

— А ты не хочешь послушать Джеза? Он хороший рассказчик, так увлекательно повествует о ваших приключениях.

— Мне казалось, что я знаю эту историю, — усмехнулась Эллен. — И мне казалось, что он уже все сказал, или осталось самое интересное?

— Нет, все, конечно, но мало ли, сейчас для особо непонятливых будет объяснять, вспоминать детали… — Эмиль почувствовал, что говорит нечто не то, но исправить уже не мог.

— Да нет, не буду своим видом сбивать рассказчика с вдохновения.

Кейт, решив выслушать вторую сторону, отправилась с Эллен. Обстановка в столовой стала более непринужденной, и вдохновленный Джез в конце концов позволил себе пару намеков, за которыми открывалось обширное поле для богатой сексуальной фантазии космолетчиков. Общение вышло взаимообогащающим: Джез вышел из столовой, совершенно искренне уверовавший в свою великую спасительную миссию, и, подогреваемый восхищением и подзуживанием команды, твердо решил потребовать со спасенной “благодарности”. Единственно, что смущало его — в чем, собственно, она должна была выразиться: в поцелуе, или потребовать чего-либо большего? И чем больше проходило времени, тем тверже он склонялся в пользу именно этого большего, хотя, честно говоря, ему становилось не по себе от этой мысли. Почему он чего-то там не должен? И тут уж дело принципа, а не одного его желания.

Возможно, знай сама Эллен, что появилось на уме у Джеза, она сама бы постаралась встретить его как можно раньше, но она была с Кейт, рассказывала ей еще раз все ту же историю, особо отмечая те пункты, где пускался в ход медальон, и что из этого получалось. Сначала воодушевившаяся Кейт собиралась одной силой мысли захватывать корабли, но узнав о последствиях, заколебалась и решила, что здоровье дороже. Да и у команды не возникнет лишних вопросов.

Наговорившись, девушки разошлись. После бунта освободилось четыре каюты, и привилегированные члены экипажа — в первую очередь девушки, а уж потом капитан и его первый помощник Лайн Холлидей — получили по отдельной жилплощади. Эллен, которая, собственно, все собиралась перебраться на “Скользкий”, решила пока с удобствами провести оставшиеся дни в отдельной каюте и не мешать Филиппу. Она пошла осматривать новое жилье. Все вещи бывшего владельца отправили вместе с ним, поэтому особо ничего интересного не было. Она собралась было выйти, как неожиданно на пороге возник Джез, распаленный благородным гневом по поводу ее неблагодарности.

— Что случилось? — выразительно подняла она брови.

— Мы… то есть я тут подумал. Тебе не кажется, что все, что я для тебя сделал, заслуживает некоторой благодарности?

— Ты специально для этого ввалился в мою каюту?

— Она пока что не твоя, ни вещей, ничего. Ничейная территория.

— Нейтральная. Ладно, пусть. Итак, за что же я обязана быть благодарной?

— За спасение, конечно! — Джезу не терпелось поскорей покончить с этим делом, против которого уже восставали и душа, и тело, что было страннее всего. Он уже вновь собирался ограничиться поцелуем, но даже это не давалось без долгой изнурительной осады.

— Я прошу назвать конкретные деяния, чтобы точно определить границы моей благодарности.

— Пожалуйста, сколько угодно. Я оглушил охранника, и мы убежали от птиц.

“Ну, дорогой мой, ты сам напросился”, — завелась уже и Эллен. Она изогнула губы в злобной усмешке, похожей на оскал.

— А теперь я расскажу, что было на самом деле. Каждые три часа охрана менялась, смена этого, которому не повезло, подходила к концу — оставалось минут двадцать. Когда пришел сменщик и увидел мертвого друга — а ты его убил, перелом шейных позвонков, если тебе интересны такие мелочи, — он поднял тревогу, и племя, горящее мщением, пустилось за нами в погоню. Кстати, и помчались мы совершенно наобум.

— А разве было бы лучше, если бы мы остались?!

— Да! Птицы помучили бы нас работой, а потом вернулся бы “Устремленный”. У Кейт был радиомаяк, на таком расстоянии он бы сработал.

— Так, ладно. Здесь я просто не обладал всей информацией. Но ты же не станешь отрицать, что я, наверное, спас тебе жизнь, толкнув тогда?!

— Для начала: ты толкнул меня в воду, и я чуть не захлебнулась! А потом: мишку помнишь? Такой милый двухметровый гризли.

— Ты говорила, что его убила это… Киса!

— Киса ска… дала понять, что не будь меня рядом, она предпочла бы убраться! Мы дрались вмести, ночью, при грозе, а ты в это время дрых без задних ног! Ты не обратил внимания — моя палка была в крови? Так что здесь мы квиты.

Джез не хотел сдаваться:

— А кто тебя от птицы защищал?

— А кого та птица первого бы сожрала, если бы не моя идея с плазменным резаком?!

— А кто тебя из дыры выдергивал?!

— А кто меня не разбудил вовремя?!

Они уже кричали друг на друга. В сознании Джеза все перевернулось с ног на голову, нет, все встало на свои места, его уничтоженная гордость не могла вынести этого презрительного взгляда. Он опрометью бросился в свою каюту, упал на кровать и спрятал голову под подушку. “Ты, ничтожество, не показывайся ей на глаза, только так ты, может, сохранишь остаток достоинства! Стоит ей только все рассказать, и я стану всеобщим посмешищем, а я-то думал, как благородно сегодня поступил, не объявив ее своей любовницей прямо, хотя этого все ждали! О космос, покарай меня сейчас!”.

И тут пришел Эмиль, который собирался узнать правду.

— Джез? С тобой все в порядке?

— Да. Я просто устал, — ответил он из-под подушки. Голос, конечно, был глухим.

— Но говорить-то ты можешь.

— Я только и могу, что говорить.

— Скажи мне… только правду, как своему другу… и капитану: ты и Эллен… между вами что-то было на планете?

— Нет. Я спал всю ночь. Один.

— Джез, извини, не верю. Да, я знаю, что ты всегда говорил, что она тебе не нравиться, но… Я ведь не упрекаю тебя, я понимаю, там, ночь, костер, и звезды, и все такое, она наверняка было испугана и могла сама предложить себя в качестве благодарности…

Джез резко сел, судорожно сжав подушку.

— Благодарности?! Она-то испугана?! Да она с палкой против медведя ходила! А из переделок, думаешь, я ее вытаскивал? А наоборот не хочешь? И с чего, спрашивается, она должна на меня польститься? Ей нужен Терминатор с суперкомпьютером в голове, а не такой идиот с завышенным самомнением, как я!

Джез рухнул обратно под подушку. Плечи его крупно вздрагивали. Эмиль перепугался и сбегал за Филиппом.

— А в чем, собственно, дело? — спокойно поинтересовался тот, увидев пациента. — Ну, плачет человек, ну и что?

— Плачет? — переспросил совсем сбитый с толку Эмиль. — Я думал, может, припадок какой-то неизвестной болезни. Джез! Джез, успокойся, слышишь?

Джез отлично слышал, и в ответ они оба услышали, куда им, таким-то, идти.

— Мне кажется, он просит оставить его в покое, — перевел на литературный Филипп, утягивая капитана за дверь. — Наверное, это запоздалый шок на перенесенные трудности.

Так и не выявив из рассказа Эллен ничего “интересненького”, Кейт решила незамедлительно узнать, что такого космолетчикам удалось вытянуть из Джеза в ее отсутствие. Сначала она собиралась отправиться по этому поводу к Эмилю, но вспомнила его реакцию на вопрос Дориана. Очевидно, для того, чтобы нравиться ему, она должна казаться не такой… Кейт задумалась, подыскивая слово — “любопытной”, что ли? Кстати, насчет Дориана идея неплоха!

Кейт подкрасила губы, поправила что-то незаметное в прическе — хороша! — можно идти к Дориану.

Дориан, естественно, был польщен и даже ободрен, обнадежен внезапным вниманием к нему девушки. До этого он никогда не входил в круг приближенных к ней. Конечно, он танцевал с ней во время Хеллоуина, но она, к его немалой досаде, даже танцуя с ним, умудрялась совершенно не замечать его, смотря постоянно через его плечо куда-то в неизвестном направлении. Так что, удостоенный ее драгоценного внимания, Дориан запел соловьем. Да, как понял Дориан, Джез намекал, что что-то было. “О гад! А эта тоже… партизанка, — выругалась про себя Кейт. — Так почему они и сегодня так шарахаются друг от друга? Неужели не понравилось? Пойти, что ли, попытать Джеза? Да, я была лучшего мнения о его способностях!”.

Кейт в лучших тонах распрощалась (до скорой встречи) со своим новым “любимчиком” и отправилась удовлетворять свое любопытство в комнату Джеза. Джез, в отличии от Дориана, не столь приветливо и восторженно встретил свою бывшую ученицу, весьма нелюбезно намекнув, что Кейт мешает его отдыху. Кейт решила, что раз обстоятельства складываются так неблагоприятно для ее любопытства, то следует попробовать изменить их, подольстившись к суровому стрелку.

— Ты молодец, Джез. Мне и Эллен рассказывала, — произнесла девушка. Джез подозрительно покосился на нее: издевается? Кейт же предпочитала не замечать косых взглядов и как можно восторженнее продолжала:

— О, мне особенно понравилась, как ты победил эту птицу. И вообще, — тут Кейт хитро покосилась на Джеза: — Я считаю, что Эллен странно неблагодарно ведет себя с тобой. Ты же спас ей жизнь!

Заяви Кейт нечто подобное еще пару минут назад, в живых бы ей не остаться, а тут Джез только постарался сдержать мучительный стон, сжав виски руками:

— Знаешь, Кейт… хоть ты и девушка… и Эмиль мне друг… Так что иди-ка ты… погуляй.

Кейт обиделась:

— При чем тут Эмиль? Странненько у вас, ребята.

Но все же она сочла за лучшее удалиться. Кейт была так обижена тем, что ее любопытство осталось неудовлетворенным, да к тому же ей нахамили, что решила сделать большую гадость обществу: лишить его блаженного созерцания ее персоны как минимум часа на два, и направилась к себе.

Эллен тоже приходилось несладко, хотя и не так, как подруге. Наговорив Джезу кучу гадостей, она не обмолвилась о том, что у нее самой не хватило бы ни сил, ни решимости, ни мужества совершить такой грандиозный побег, ведь насчет планов птиц она только догадывалась; что только рядом с ним она ничего не боялась; что только из-за дурацкой скрытности все произошло именно так, а никак иначе; и конечно, все началось с ее глупого поведения с Роином. Поскольку она обещала себе больше не плакать, то ближайшие десять минут провела, держа голову под ледяной водой. Роин! О, вот на ком можно было сорвать злость, уж этого-то он вполне заслуживал. Что-то она его не видела, каюты его она тоже не знает. Опять ходить и всех спрашивать?

Спрашивать не пришлось. Эмиль по внутреннему радио сообщил, что когда вся команда будет в сборе — предполагалось, что это случится через день-другой, когда “Скользкий” будет починен, и механики вернутся на родной борт, — вот тогда на “Устремленном” будет общее собрание. На повестке дня будет поставлено два вопроса: 1. О переименовании корабля. Варианты принимаются. 2. О недостойном поведении одного из членов экипажа, едва не повлекшем за собой гибель людей.

Корабль загудел, как растревоженный улей. До сих пор сведения о Роине не просочились в широкие массы, так что не все даже знали, о ком это пойдет речь. Но Эллен поняла и была разочарована: ей не дали отомстить самой. Разве так поступили бы нормальные пираты, в конце концов?! Эти два дня она совершено не знала, чем себя занять между вахтами, куда она вышла, несмотря на возражения капитана и врача. Она быстро обосновалась в новой каюте, но не спешила приглашать туда гостей, как, возможно, надеялись некоторые товарищи, особо увлекавшиеся рассказами Джеза.

Обязанности командующего ничуть не мешали обязанностям влюбленного. С Кейт Эмиль встречался даже чаще, чем раньше. Она не была похожа ни на кого из тех, кого он знал раньше. Кейт была переменчива, словно майский ветер, словно они танцевали затейливый танец: шаг Эмиля — Кейт отступает, шаг Кейт — отступает Эмиль. О любви между ними не было сказано ни слова, но само ощущение неотступно носилось где-то в воздухе над ними. Остальные “любимчики” как бы отошли на второй план, что, конечно, совсем не значило их совершенного исчезновения с ее горизонта. Конечно, среди прочих появился вновь и раскаявшийся в своем хеллоуиновском поведении, молящий о пощаде Джоэл Дин. Темпераментный Джоэл даже становился на колени, и добросердечная Кейт дала ему руку в знак почти прощения. Впрочем, когда Джоэл вернулся, Кейт снова выбросила его из головы. Нет, отношения с Эмилем были гораздо более интересными и… волнующими. Иногда Эмиль даже наикорыстнейшим образом использовал свое служебное положение, вызывая Кейт “для совещаний” в свой “кабинет”. Конечно, девушка считала своим долгом самым искренним образом возмутиться, узнав, что единственным побудительным мотивом капитана было желание лишний раз увидеть ее. Кейт упорно не хотела высказывать все возрастающее притяжение к Эмилю прежде всего ему самому. Она находилась в приятном заблуждении, что никто ничего не замечает, до тех пор, пока вдруг сама не заметила, как каждый раз при встрече с ней (особенно, если она опять с Эмилем), смущался Фредди. Кейт решила проверить свои наихудшие предположения в перекрестном допросе (хотя что это такое, не имела ни малейшего понятия). Однажды она явилась в рабочую каюту Фредди с намерением вытянуть из него все. Кейт изящно уселась прямо на его рабочий стол, закинув ножку на ножку — красная дерзкая мини-юбка открывала их в более чем достаточной степени, — и поинтересовалась, разве она так подурнела, что он упорно сторонится ее. Фредди опять, конечно, покраснел. Взгляд его, наталкиваясь на ее весьма соблазнительные коленки, резко отскакивал и начинал смущенно бродить где-то на уровне потолка каюты. Фредди бормотал неуклюжие (что зачастую является синонимом искренних) комплименты. Робкий поклонник — это было ново и довольно интересно, и Кейт, решив как-то приободрить, может, даже вселить ложные надежды, на прощание небрежно чмокнула его в щечку. Выходя стремительной походкой от Фредди, она и не думала, что сорвала весь рабочий день программиста.

Вскоре Кейт поняла, что ее отношения с Эмилем не могут оставаться прежними. И однажды, когда вышел удобный случай, она решила сделать Эмилю неоценимо-щедрый подарок. Эмиль пригласил Кейт на свидание в его каюте. Он даже пообещал небольшой сюрприз в виде заныканного с самого Хеллоуина вина. “Самое время проверить, правду ли говорят люди о любви. Да, медальончик?” — мурлыкала Кейт, представляя себе сцену завтрашнего соблазнения (если потребуется) Эмиля.

Глава 37.

Наконец все были на корабле. “Скользкий” по-прежнему не мог летать в гиперпространстве, поэтому опять был взят на буксир, и неразлучная пара помчалась опять не на Ш'вонгу, как надеялись девушки. Эмиль, то есть капитан Рисаль решил воспользоваться хотя бы раз тем, что они так похожи на патрульных, набрался наглости и привел оба корабля на очень оживленную трассу между двумя планетами одной солнечной системы. Суд над Роином опять временно отложили.

Кейт лежала на кровати в своей каюте. Она ни о чем не думала в этот момент. Ей хотелось только лежать тихо-тихо, чтоб не спугнуть свое счастье. Вдруг взгляд ее упал на часы, и она вскочила — через час у нее свидание!

“Эмиль ждет меня в своей каюте! Эмиль ждет МЕНЯ!” — кружилось и пело в ее голове. Мгновенно натянув лучшее (как она считала) платье, Кейт помчалась к зеркалу и в тысячный раз за последние полтора часа провела расческой по блестящим длинным волосам. Бросив последний пытливый взгляд в зеркало и чувствуя, что ждать дольше она просто не в состоянии, кинулась к дверям, опрокинув, кажется, что-то на пути. В дверях она неожиданно остановилась и вдруг, улыбнувшись, вернулась обратно. Минута — и она снова устремляется вон из каюты. В руках у нее что-то воздушное, состоящее, возможно, из голубой утренней дымки, морской пены и шелка. Кейт счастливо улыбается, шаги ее столь легки, что кажется, что она смогла бы станцевать на кончике цветочного лепестка.

Вот она уже у каюты Эмиля… Стучит в дверь… Тишина. Только открыв дверь каюты и увидев, что она пуста, Кейт соображает, что пришла слишком рано и Эмиля еще нет.

Кейт вошла в каюту и присела на узкую койку, бросив рядом принесенную с собой вещь. Девушка огляделась, затем взгляд ее остановился на принесенном предмете. Кейт сладко улыбнулась, схватила принесенный клубок тумана и остального и уверено направилась в ванную.

Здесь она встряхнула находящуюся в руках вещь. Развернувшись, она оказалась великолепнейшим тончайшим пеньюаром — Кейт однажды в экспериментальных целях продела его сквозь свое колечко.

Все так же улыбаясь, стащила она с себя, казавшееся уже лишним, платье, и торжественно облачилась в пенность. Взглянув на себя в зеркало, девушка поняла, что это именно то, что и требовалось. Из зеркала на нее глядела таинственная незнакомка с сияющими звездными счастливыми глазами.

Кейт еще раз поправила складки своего одеяния и совсем уже собралась выйти из ванной комнаты, как услышала, что в каюту вошли.

— Все, Джез, — услышала Кейт голос Эмиля, — уходи. Я же тебе говорил, что сейчас ко мне придут.

— Куда же мне податься, если лучший друг выставляет меня за двери моей же собственной каюты!

— Куда будет угодно. Мне совершенно безразлично, и не надейся, что меня затерзают угрызения совести!

— Ах, так крошка Кейт интересует тебя несравненно больше?

— Знаешь, я же не извращенец!

“Сказал, все сказал”, — застучало в висках у Кейт. Она опустилась на пол, подтянула ноги к подбородку и обхватила колени руками. Пеньюар красиво струился по полу, но глаза девушки уже не сияли.

Меж тем разговор продолжался.

— Но как же твоя любовь Лилиана Гарланд?

— Ну это уж точно не твое дело!

— Ах так, тогда давай я, воспользовавшись случаем, выброшу эти дурацкие записи твоей ненаглядной!

— Нет, Джез. Я же сказал: не вмешивайся!

— Бедная Кейт! Мне действительно жаль ее. Бедняжка!

“Бедная Кейт. Бедная… Бедная”, — эхом отозвалось в ушах девушки.

— Все, Джез! Ты мне надоел. Убирайся!

— Ладно, счастливо поразвлечься. Только все-таки попытайся не обижать ее.

— О, черт! — воскликнул Эмиль, — Совсем забыл! У Эда же с Хэллоуина еще остались две подпольно синтезированные бутылки вина. Сбегаю, выпрошу одну, вроде как обещал.

— Типичный соблазнитель, — возвел глаза в потолок каюты Джез. Оба приятеля вышли из каюты.

Кейт лишь мгновение еще сидела, сжав руками виски, потом вскочила на ноги и поспешила к выходу. С минуту подумав, она остановилась у аппарата для просмотра фильмов и включила его. Светловолосая зеленоглазая девушка, возникшая прямо из воздуха, чуть повернула голову, взглянула на Кейт свысока и презрительно поджала пухленькую алую губку. Кейт выключила аппарат, потом подумала еще минутку и отправилась назад в ванную — переодеться в свое лучшее платье, небрежно брошенное прямо на полу.

Вышедшая из каюты Эмиля Кейт была совершенно не похожа на счастливую Кейт, впорхнувшую туда не более пятнадцати минут назад. (Боже, это было так недавно!). В руках Кейт по-прежнему держала не нужный теперь пеньюар. Подойдя к камере сжигания мусора, Кейт бросила в ее жадную пасть безумно дорогую, купленную на Ш'вонге, тряпку.

Девушка повернулась и пошла по коридору. Через некоторое время она заметила, что что-то перегораживает ей путь. Кейт подняла глаза — Лайн. Она ничуть не удивилась, увидев его. Все вокруг воспринималось равнодушно и чуть отдаленно, будто и не с ней происходящее.

— Кейт, что с тобой? У тебя такое странное лицо, — зазвучал откуда-то голос Лайна.

— Лайн, — Кейт прижалась лицом к надежному крепкому плечу. Лайн наклонился и стал целовать ее волосы. Нежно, словно ребенка, обнял он ее за плечи, поддерживая.

Кейт подняла лицо и заглянула в глаза Лайна. В глазах его были бескрайние понимание и доброта. Кейт чуть-чуть не расплакалась.

— Лайн, я не урод? Меня можно на самом деле любить?

— Кейт, что ты такое говоришь? Как тебе не стыдно! Ты же знаешь, что ты самая красивая, самая милая, самая-самая. Тебя просто невозможно не любить. Знала бы, Кейт, сколько ты значишь для меня.

Кейт благодарно посмотрела на Лайна:

— Если так, поцелуй меня, Лайн. Мне очень нужны твои спокойствие и уверенность.

Лайн, не говоря ни слова, наклонился к ее губам.

Кейт смотрела на себя со стороны. Хрупкая девушка в облегающем платье с длинными, идеально расчесанными волосами, замерла в объятиях светловолосого высокого человека.

Где-то за спиной Кейт раздался звон разбитого стекла. Словно в замедленной съемке, девушка оглянулась и тут же, как от жгучей боли, отвела глаза.

В коридоре стоял Эмиль. У ног его лежали осколки разбитой бутылки, и брызги нелепо повисли на его всегда идеально начищенной и ухоженной обуви.

— Эмиль? — Лайн удивленно поднял брови, — Вы что, с Джезом маленькую вечеринку устроить собрались?

— Извините. Я так неловок. Сейчас я вызову робота-уборщика, — Эмиль тоже не смотрел на Кейт.

— Эмиль, что-то не так? — Лайн видел, что друга оставила обычная сдержанность.

— Все в порядке. Извините. Я помешал. — Эмиль отвернулся и нажал на кнопку вызова уборщика.

Кейт, чуть придя в себя, потянула Лайна за рукав, уводя его. Лайн неохотно подчинился ее настойчивости.

— Ты знаешь, что с Эмилем? Он сегодня какой-то странный, — пытался выяснить у Кейт Лайн.

— Я не хочу о нем говорить. Он мне… не интересен.

— Но мне казалось…

— Это тебе только казалось, Лайн, — Кейт прижалась к Лайну.

— Ну что, знаменитая пиратка?

— Лайн, а знаешь, мне с тобой очень хорошо…

— Не надо, Кейт, а то я нафантазирую бог знает что.

— Лайн, ты ведь никогда меня не предашь?

Лайн бережно сжал ее руку между своих ладоней:

— Пошли, я провожу тебя в твою каюту.

— Ой, извини, что я тебя отвлекаю, а тебе скоро на вахту. Я сменю тебя.

— Кейт, мне показалось, что ты себя плохо чувствуешь…

— Я просто отосплюсь — и все будет в полном порядке. Со мной всегда все в порядке.

— Болит голова? Может, зайдем к Филиппу?

— Не нужно. Спасибо. Мы уже дошли. — Кейт остановилась у своей каюты и в упор посмотрела на Лайна так, что бывалый космолетчик смутился.

— Лайн, тебе остался целый час до вахты. Нам, наверное, хватит. Заходи в мою каюту. Проведем его вместе.

— Я тебя правильно понял, Кейт?

— У меня никогда не было… любовников. Тем лучше. Ты будешь первым.

Высказаться полнее было просто невозможно. Лайн отвел глаза:

— Кейт, ты понимаешь, что говоришь? Ну-ка марш спать! Марш в каюту! Ты переутомилась. Не смотри так на меня. Ты сама будешь благодарна мне за этот день.

Кейт усмехнулась:

— Этого-то мне сегодня как раз и не хватало! Чтоб мне отказали! Что ж, я заслужила это.

Она отвернулась и нажала кнопку, открывая дверь в каюту.

— Подожди, — окликнул ее Лайн, — Больше… не предлагай мне это. В следующий раз у меня просто не хватит сил сказать “нет”, если я даже буду знать, что после этого ты меня возненавидишь.

Кейт не обернулась к Лайну и молча скрылась в каюте. Он остался один у ее двери.

“Она и Эмиль, — думал Лайн, — Оба какие-то странные. Они, наверное, поссорились… Но мне же это на руку… Нет, я не могу так думать. Эмиль мой друг. А тебя позвали только потому, что ей требовалась поддержка… или со злости… Но бог с этим. Мен бы действительно хотелось, чтоб она была счастлива”.

— Лайн, я хотела сказать тебе большое спасибо… за вчерашнее… Ты вел себя… так благородно! Я так тебе благодарна! — кинулась Кейт к Лайну на следующий день.

— Конечно, — невесело усмехнулся Лайн. Вот она уже и одумалась. Чего и следовало ожидать.

— Лайн, ты мне как самый-самый лучший друг!

— Друг…

— Нет, даже больше… Но… Ты извини меня. Ты мне очень дорог. Может, когда-нибудь… Нет, я говорю банально… Пойми, я на самом деле люблю тебя… почти…

Несвязанная речь девушки подействовала довольно благоприятно, но так уж повелось, что на банальность отвечают банальностью.

— Кейт, ты хочешь сказать, что у меня еще есть шанс? Я еще могу заслужить твою любовь?

— Ты и так ее заслуживаешь! Это я… пока еще не заслуживаю твоей любви!

— Это отговорка, Кейт.

— Нет, — упрямо покачала головой девушка, — И ты мне действительно очень-очень дорог.

Лайн обнял Кейт, и она почувствовала себя спокойно и уверенно.

А Эмиль тем временем, конечно, не мог понять, отчего Кейт опять так переменилась к нему. Впрочем, на этот раз он не собирался разгадывать причины новых сумасбродств этой девчонки. Теперь эта вертихвостка, разумеется, ничуть не интересовала его.

“Разве мало других красивых девушек? Не настолько, конечно, красивых, но… И сдалась же мне эта! И вообще, почему я все время умудряюсь сделать неправильный выбор! Но почему она так поступила? Я же не давал никакого повода так со мной обойтись! А Лилиан? Но Кейт же не знает про Лилиан! Чушь! Нет, лучше уж думать о работе! — твердил себе молодой капитан. — Вот этот негодник Джез взял, да и взорвал этот злосчастный пиратский корабль, а ведь какая могла быть добыча! И ведь опять же, наверняка, из-за девчонки!”.

Тут Эмиль застукал себя на совершенно несвойственном ему ранее женоненавистничестве и попытался вновь свернуть на колею относительно безопасных размышлений на профессиональные темы.

Эмиль слышал от Селги, что хороший прием на Ш'вонге получает только победитель, то есть обладатель солидных трофеев. “Интересно только, готовы ли ребята к абордажу? Впрочем, можно представить себе, что это обыкновенный “вооруженный захват”, описанный в любом учебнике по патрульному делу. Захват, ни разу еще не реализованный на практике, но столько раз пройденный в тренажерно-логических играх”.

— Капитан Рисаль, — прервал его размышления холодный ровный голос Кейт (опять, опять она!), — радар фиксирует приближение корабля. Это транспортный корабль класса “Дельта” 3. Жду ваших распоряжений.

Как чужому! Эмиль постарался, чтобы голос его звучал не менее твердо и спокойно:

— Свяжитесь со “Скользким”. Сейчас буду.

И надо же — как раз пришлось на ее вахту! Эмиль поспешил в рубку управления. Перед дверью он на долю секунды остановился и уже решительным “капитанским” шагом вошел внутрь. Кейт даже не обернулась от своих приборов (жаль, что такое внушительное и эффектное появление осталось незамеченным и неоцененным!).

— “Скользкий” на связи, — бросила через плечо Кейт, потом на мгновение замолчала и добавила: — Сэр!

Пытаясь и не смотреть в сторону девушки, Эмиль углубился в обсуждение деталей предстоящей операции.

Против двух хорошо технически вооруженных, да и предназначенных в общем-то для захвата, кораблей какому-то “транспортнику” точно не устоять! До смерти перепуганные пассажиры сами упросили своего капитана не сопротивляться.

И вот уже славная абордажная команда победно вступила на борт завоеванного корабля.

Собрав все, что было только ценного у пассажиров, абордажники совсем уж было собирались покинуть гостеприимный борт, как Эллен (несомненно, находящаяся в составе абордажной группы) решила попробовать “прощупать” сознания кое-каких, не бедных на вид, пассажиров: не припрятано ли еще чего особо ценного? Все оказалось именно так, как она и подозревала: ей удалось “поймать” беспокойные мысли о припрятанных “камушках”.

Эллен сама не ожидала подобной удачи и, тихонько приблизившись к коварному субъекту, прошептала прямо ему в ухо:

— Ох, как нехорошо везти контрабанду!

Субъект подскочил от неожиданности, ужасно побледнел и взглянул на девушку с истинно мистическим страхом. Эллен же резко встряхнула его дорожную сумку так, что все содержимое высыпалось непосредственно на мягкий пол салона первого класса. Субъект, весь вжавшийся в свое кресло, продолжал настороженно следить за ней глазами.

— А вот это я возьму с собой. В качестве сувенира, — выудила Эллен из общей кучи вещей статуэтку причудливого животного, выполненную из дорогого черного хрусталя.

Субъект позеленел, но и не пикнул.

— Ого, наша девочка игрушку себе нашла! — брякнул кто-то из бывших патрульных, когда абордажная команда вернулась на родной борт.

— Игрушка? — усмехнулась знаменитая пиратка, любовно прижимая к груди отнятое у владельца произведение искусства, — Тогда, может быть, мне можно не вносить ее в “общий котел” добычи?

— … Конечно, если тебе так хочется…

— Жаль, действительно симпатичная была, — грустно заявила Эллен, на глазах у изумленных зрителей разбивая вдребезги бесценную статуэтку. Но тут уж зрительское изумление достигло своего апогея — среди осколков блистали драгоценные камни.

— Вот это да! — выразил всеобщее ощущение руководящий данной экспедицией Лайн. — Вот у кого сегодня самая богатая добыча! Но как же ты могла догадаться? Откуда ты…

— Ладно, — перебила его Эллен, — Что-то я сегодня настолько добрая, что самой совестно! Памятник мне и медаль. Шоколадную. Забирайте, поделим на всех.

Команда была в восхищении от небывалой щедрости девушки. В воцарившейся радостной суматохе были забыты все возникшие ранее лишние вопросы.

Очень долгожданный суд над Роином прошел совсем не так захватывающе, как надеялись некоторые из команды. Когда председательствующий (конечно, это был Эмиль) попытался выяснить причины, толкнувшие доселе благовоспитанного молодого человека на преступление, обе стороны предпочли не отвечать. Одно это уже позволило команде повоображать самые захватывающие картины, и, возможно, они были бы разочарованы, узнав правду. Эмиль растерялся при вынесении приговора: с одной стороны, это, конечно, было преступление, а с другой — а есть ли у пиратов что-либо типа уголовного кодекса? Со своими соображениями влезла Эллен:

— Да отдайте его мне, и дело с концом!

Команда хохотнула, но Эмиль призвал всех к порядку, стукнув стаканом (вместо молотка) по столу.

— Нет, я боюсь, что это будет слишком жестокое наказание.

Эллен уселась на свое место и больше не мешала плавному течению пиратского суда, как оказалось, самого гуманного в мире. В итоге было решено оставить Роина Гординга на Ш'вонге, а чтобы жизнь малиной не казалась — без денег. Некоторые — в первую очередь Эллен и Джез — были недовольны таким мягким приговором, но изменить ничего не могли, и по прибытии на Ш'вонгу он был приведен в исполнение.

Гораздо более азартно прошел выбор нового названия. В итоге крейсер променял гордое имя “Устремленный” на приземленное (призарразившееся) “Две Зарразы”, конечно, в честь прекрасных пираток, которые рассекретили часть своей биографии и из землянок превратились в зарразянок. Или в зарраз.

Эллен на самом деле получила шоколадную медаль, и такую большую, что ей пришлось поделится с Кейт. Кейт была сердита на подругу: зачем было отдавать камни? А медаль и Кейт могла бы подарить. Но Эллен особо не жалела. Скоро намечалось самое интересное: дележка. Добыча была вполне приличная, но со слов Гэри они знали, что часть сразу откладывается на обслуживание корабля на Ш'вонге, на оплату аренды терминала. “Двум Зарразам”, к счастью, не требовался большой, но на первый раз желательно попрестижнее, у самого порта. И сколько получится, если разделить остаток на двадцать восемь человек экипажа? А как учитывать двух девушек и Теда, перешедших на крейсер, и двух стрелков, оставшихся на “Скользком”? А команда “Скользкого” имеет долю в добыче? А бывшие патрульные — в тех богатствах, что успел хапнуть “Скользкий” до встречи с ними, ведь он все же был захвачен?

Эмиль до хрипоты спорил с упрямым и жадным осьминогом, отстаивая интересы своих людей, тут же находился и Лайн, по возможности помогавший капитану, и две девушки — как переводчицы, — и сюда же затесался недавний любимчик Кейт Дориан Уоллер. Капитан Рисаль, сам потребовавший выбрать кого-то из команды для контроля за распределением добычи, не представлял себе, какого ценного кадра он приобрел в лице Дориана, а поклонник Эмиль пока не подозревал, что заимел еще одного соперника в том же лице. К счастью, все финансовые вопросы решились до Ш'вонги, и команда, как только корабль сел, получила возможность прогуляться по городу, уже позванивая золотыми и серебряными монетками в карманах.

— Смотрите, чтобы вас не обчистили, здесь это быстро, если верить словам Гэри, — напутствовали девушки первую партию гуляющих.

— Но вас же не обчистили?

— За нами Гэри следил, как за зеницей ока. Кейт, ты идешь?

— Пойду наряжусь и припарадюсь сначала.

Эллен заметила в толпе Грэга.

— А я сейчас.

Она пробилась к шоколадному гиганту, который приглашал ее погулять. С ними в шлюзе оказалась довольно шумная компания, в которой Джез особо не выделялся, спокойно стоя у стенки. Он до сих пор не мог поверить, что весь корабль по-прежнему восхищается им. Эллен ничего не сказала, и это не укладывалось у него в голове, ведь она имела полное право разоблачить его. А сейчас стоит под ручку с механиком. Почему же она молчит?

Но Эллен не молчала, она рассказывала о местных достопримечательностях, не забыв упомянуть о главной — красном доме с амурчиками на центральной площади, рядом с дворцом губернатора. Грэг смущенно посмотрел на спокойную девушку:

— А ты откуда знаешь?

— Гэри рассказывал, конечно.

— А есть что-нибудь, что он вам не рассказывал?

— Не знаю… Грэг, подожди минутку.

Большинство ребят быстро определились, куда они хотели бы сходить в первую очередь, только Джез немного замешкался, размышляя, и тут плавный ход его мыслей был резко нарушен тихим голосом, окликнувшем его:

— Джез…

— Что еще?! — он никак не мог забыть той отповеди, поэтому не мог ожидать чего-либо приятного для себя из уст этой девушки.

— Джез, прости, я очень резко говорила тогда, я не хотела…

— Ты хочешь сказать, что говорила неправду?

— Нет, правду, — Эллен твердо сжала губы, — но я старалась еще и ударить ею побольней…

— Ну так что передо мной извиняться, если все правда? — горько усмехнулся молодой человек.

— Я даже не для тебя, а для себя, я до сих пор мучаюсь, что вообще тогда открыла рот, и я не все сказала, Джез, если бы не ты, я не знаю, что бы я одна там делала, и ты пойми, я… — “люблю тебя”, чуть не сказала она, но голос сорвался, она только безнадежно махнула рукой и бросилась к ожидавшему Грэгу.

— Чего это ты ему сказала, что он такой обалдевший, что ли?

— Да так, ничего, пошли быстрей!

Они погуляли некоторое время по центральной улице с каналом, причем Грэг легко, как невесомую, посадил Эллен себе на плечи и гордо расхаживал с этим взвизгивающим грузом. К сожалению, у механика было еще много дел на корабле, и им пришлось быстро возвращаться на борт.

Эмиль, выполнив все формальности, тоже вернулся на корабль. С некоторых пор у него появилась привычка запираться в своей новой капитанской каюте, и только сейчас Эллен удалось приоткрыть завесу таинственности: не слишком охотно, но он показал ей начатый (наконец-то) портрет Кейт. Он еще был далек от завершения, но, по мнению полного профана Эллен, выходило очень похоже, но что-то Кейт получалась очень задумчивой и даже, пожалуй, грустноватой.

— Уж не хочешь ли ты придать портрету те черты, которые хотел бы увидеть в оригинале? Я, конечно, лезу не в свое дело, но мне показалось, будто вы поссорились?

— Да… а вообще я не понял, что произошло.

— Мне рассказать ей о портрете? Она непременно захочет посмотреть, а для этого ей придется вновь наладить хорошие отношения с художником.

— Какое гнусное коварство! Ты собираешься бросить свою подругу опять в лапы чудовищного маньяка, то есть меня?

— Самым большим маньяком в этой команде я считала Джеза… то есть сразу после Роина.

Эмиль подумал, что это удобный случай выяснить все непонятности в их поведении, но Эллен быстренько направила его мысли по другому руслу, спросив:

— Ну так когда ты собираешься мириться?

Эмиль собирался подумать до вечера, а вечером пришло приглашение от генерал-губернатора “на бал, посвященный возвращению двух прекрасных дам — Кейт и Эллен, и прибытию на нашу гостеприимную планету наших новых друзей — капитана Рисаля и экипажа крейсера “Две Зарразы”.

— Я думаю, на балу будет вполне удобно. Ты пригласишь ее на медленный танец, и даже если что, она не будет прилюдно выяснять отношения, — выдвинула свои предложения и аргументы в их пользу Эллен.

— Какой же ты хитрый дипломат! — восхитился прямолинейный Эмиль.

Эллен только отрицательно качнула головой. Легко быть хладнокровным дипломатом, пока речь не идет о тебе. А вот кто бы так похлопотал за нее перед Джезом? Они же даже никогда не танцевали… Видимо, приходилось надеяться исключительно на случай.

К вечеру собралась вся команда, причем — как заметила Эллен — Джез пришел одним из последних. Ребята были оживлены и весело перекидывались шуточками, вспоминая те заведения, где успели побывать днем. Эллен, хоть и сидела с отсутствующим видом, однако внимательно слушала их междусобойчики.

— Слушайте, ребята, а куда же мог пропасть Джез где-то в районе центральной площади?! Джез, уж не заходил ли ты к губернатору? — Все выжидающе хохотнули.

— Перестаньте, ребята, — тихо попросил он, но вряд ли кто ожидал от него это услышать, а потому и не услышали.

— Не, сразу к губернатору он не рискнул, сначала, я думаю, с соседями знакомился! С соседками! — подхватил не слишком веселую для Эллен шутку очередной остряк, вызывая очередную же порцию здорового гогота.

— Джез, ты познакомился со всеми сразу или с одной-двумя, но основательно?

— Замолчите!

— Смотрите, парни, как он смутился, как будто мы про его поход невесте доложили! Джез, Джез, ты лучше скажи, деньги-то все там спустил? Или они тебя бесплатно обслуживали, за особо ударный труд?

— Заткнись!

Говоривший едва увернулся от полетевших в него стакана Джеза и чашки. Команда еле успела перехватить разъяренного стрелка.

— Черт, Джез, в чем дело, разучился шутки понимать?! — пострадавший, отряхивая с себя чаинки, пытался воззвать к убегающему молодому человеку. Напрасно. Почти так же напрасно Эллен озиралась вокруг, не понимая, как и куда могла исчезнуть ее чашечка чая, если она и пальцем не пошевелила. “Господи, неужели я ревную?!” — с ужасом спросила она себя, отыскав пропажу возле чертыхающегося пирата, и с еще большим ужасом должна была признать, что так оно и есть. “Нет, это уж слишком! Разве мало того, что влюбилась в этого гада? И к чему, собственно, ревновать, я же сама загипнотизировала его, чтобы не желал меня, а насчет других там не было ни слова!.. Явная глупость… А для полного моего спокойствия его надо ввести в анабиоз, положить в хрустальный ящик и поставить ко мне в каюту. Сама не “ам”, и другим не дам, как собака на сене! Ну, докатилась!”.

Пока Эллен переживала по этому поводу, Джез, как ни странно, тоже мучался чем-то вроде угрызений совести или стыда, с чем он раньше никогда не сталкивался, а потому не мог классифицировать. “Хороши друзья, все выложили, да еще при ней! Хоть бы думали… А о чем ты думал, когда туда помчался? Ни о чем не думал, старался ни о чем не думать, особенно о ней, а как можно о ней не думать? Девочки, наверно, были сильно разочарованы, а я не мог на них смотреть, потому что ее представлял, а как только представлю, так будто на стену лбом налетаю… Ну что со мной делается, кто мне скажет?! Если это — та самая любовь, то почему человечество до сих пор не вымерло?! И ведь не расскажешь никому, поднимут на смех. Если только Эмилю? Нет, у него своих неразрешимых проблем хватает”.

Конечно, можно не объяснять, что следующий день был посвящен подготовке к вечеру этого же дня, к балу у губернатора. Девушки придирчиво оглядели наряды друг друга, восхитились, и Эллен ввернула:

— Жаль, что Эмиль тебя никогда в этом платье на видел, а то на портрете ты непременно была бы в нем. Выглядишь великолепно как всегда и изумительно больше, чем обычно.

— Какой портрет? — от удивления Кейт даже не обратила внимания на комплимент.

— Твой, конечно, только не говори мне, что ты не знала. По-моему, удивительное сходство. Я тебе завидую.

Кейт прикусила накрашенную губку. Ядовитое жало любопытства уже засело в ее сердце и боролось там с образом той самой Лилианы Гарланд, из-за которой сорвалось ее романтическое свидание с Эмилем. Не могла же Кейт допустить победы соперницы! “Ладно, я прощу его… почти. Вряд ли он еще увидит эту Лилиану, а я сумею так его в себя влюбить, что он не дольше, чем через две недели и имени такого не вспомнит. Но сама я влюбляться не буду, пока он ее не забудет! И главное — не упоминать при нем об этой Лилиане”. Выработав для себя такую тактику, Кейт начала воплощать ее в жизнь уже на балу.

Глава 38.

— Боже мой, до чего же все родное! — радостно зашептала Кейт, когда они с Эллен вошли в бальный зал резиденции генерал-губернатора.

— Да, а вот и твой самый родной прыгает! — ответила Эллен, махнув рукой в сторону спешащего к ним (действительно прыгающей походкой) птицеголового властелина здешних мест. Вокруг него, как всегда, словно облако, толпилась целая стайка весьма хорошеньких на вид девушек.

— Ничего себе! Этот малый не промах! Какой цветник! — услышали девушки у себя за спиной голос кого-то из экипажа “Зарраз”.

— Мои девочки! Ну до чего же похорошели! — рука в аккуратной перчатке, скрывающей, видимо, острые птичьи коготки, нежно сжала девичьи пальчики.

— Господин губернатор, — отвлекла его внимание одна из девушек. Она резко выделялась из всей “стайки”. Роскошная блондинка, “женщина мечты”, она просто удивляла неожиданно деловым и прохладным выражением лица.

— Леди Ло. Бесценная женщина, — лаконично представил ее губернатор.

То, что из всей “стайки” он представил одну ее, уже говорило о занимаемом ею особом положении. Деловое чутье и хватка этой хрупкой на вид девушки ввергали в изумление и трепет даже прожженных деловых людей. Бесценность ее заключалась даже не в ее красоте — она вела все денежные дела губернатора и держала в руках все нити “дворцовых интриг”. За короткий срок (в первое посещение Ш'вонги нашими героинями никто даже не знал о ней) она сумела полностью подчинить себе легкомысленного и беззаботного генерал-губернатора.

— Ну все. Эта-то не подпустит близко к генерал-губернатору никаких чужачек. По-моему, предложение быть фаворитками отменяется, — “горестно” прошептала Кейт на ухо подруге.

— Дорогая, мы потерпели фиаско не только с генерал-губернатором. Ты только посмотри, как на нее смотрит наш Тед! — ответствовала та.

— И вечно ты мне всякие гадости говоришь, — обиделась Кейт, — Но как же здесь все изменилось! Пожалуй, именно она взяла все в свои руки.

— Позвольте, — Лайн протянул к Кейт руку. Кейт очаровательнейше улыбнулась ему и отправилась танцевать. К Эллен между тем рванулись и Грэг, и Филипп. На короткой дистанции Грэгу удалось одержать решительную победу и прийти на пару секунд раньше конкурента. Торжественно введя свою избранницу в танцующий круг, Грэг оставил своего соперника с разинутым ртом.

— Филипп, не теряйся, выбор тут богатый! — ободрил сотоварища Эмиль — Вон та, брюнетка, по-моему, очень даже…

— Какая? — машинально поинтересовался Филипп. Эмиль указал на действительно очаровательную молоденькую девушку.

— Так, может, ты сам ее и пригласишь? Ты-то почему не танцуешь? — подозрительно покосился на своего капитана врач.

— Иди, иди. Она на тебя тоже поглядывает. Обо мне не беспокойся, — похлопал друга по плечу Эмиль. И Филипп отправился танцевать с указанной ему капитаном брюнеткой. И не пожалел.

Эмиль между тем терзался: подойти все-таки к Кейт или нет. Природная гордость говорила “нет”, а сердце, конечно, вступало в спор с гордостью.

— Молодой человек, вы что, не танцуете? — окликнула его одна из девушек “стайки”, подходя к нему с явными намерениями.

— Извините, позвольте мне пригласить вас попозже. Этот танец я уже обещал, — весьма невежливо ответил Эмиль и кинулся к как раз заканчивающей очередной танец Кейт.

Вокруг Кейт всегда собиралась довольно приметная толпа ухажеров — она по примеру губернатора называла это “своим цветником”, — впрочем, конечно, когда она не танцевала — тут приходилось довольствоваться только одним (увы, увы) кавалером, что всегда крайне огорчало девушку. Кажется, и следующий танец был обещан кому-то из окружения, но тут в “цветнике” появился Эмиль, и Кейт, помня о своих коварных планах относительно него и забывая о договоренности с Джоэлом, милостиво протянула ему руку, соглашаясь на танец.

— На то он и капитан, — “ободрил” приунывшего Джоэла совсем недавно ставший завсегдатаем “кружка Кейт” Дориан.

Заиграла музыка. Начался танец. Оказавшись в объятиях Эмиля, Кейт почувствовала себя так, словно она после долгих странствий наконец-то вернулась домой. Позицию надо было укрепить, и Кейт дипломатично первая начала разговор.

— Эллен как-то упомянула, — как можно небрежнее сказала Кейт, — ты, кажется, пишешь какую-то картину… Она говорила, что получается просто великолепно…

— Да. Портрет. По памяти.

— Было бы очень интересно взглянуть… Мне нравились твои картины…

Это был уже явный шаг к примирению, и Эмиль обрадованно кивнул.

Потом они танцевали молча, просто наслаждаясь прекрасной музыкой и обществом друг друга.

— Давай сбежим отсюда, — прошептал Эмиль на ухо девушке.

Та задумалась, стоит ли сдаваться так скоро… Эмиль же, как человек предприимчивый, поняв, что она так и не решится до конца бала, схватил ее под руку и потянул к двери. Кейт не сильно упиралась.

Брюнетка, которую, как оказалось, зовут Таниа (или мисс Ранбой), узнав, что Филипп — врач, познакомила его со своим отцом, владельцем процветающего (в пределах Ш'вонги) института. Когда Филипп представился полностью, мистер Ранбой недоуменно наморщил лоб:

— А мы не могли встречаться раньше? Мне почему-то знакомо ваше имя.

Филипп усмехнулся:

— На Ш'вонге я впервые.

— А, ну да, конечно, Филипп Нуаре! Ученый с Земли, у нас в институте есть некоторые его работы. А вы ему случайно не родственник? Или просто однофамилец?

— Это какой же Нуаре? — вреде бы задумался Филипп. — Уж не тот ли, который написал… — тут он на одном дыхании выдал название общим объемом минуты на полторы и не разу не сбился. Мистер Ранбой был ошарашен:

— Так и вы его работы знаете?

— Да, еще кое-что вспоминаю изредка. Особо помнится, интересно шла работа над… — он опять заговорил на языке, непонятном простым смертным. — Я тогда едва не разорвался между экспериментами и невестой.

Таниа навострила слух.

— Постойте, постойте, — засуетился мистер Ранбой. — Уж не хотите ли вы сказать, что вы — это он?

— Честно говоря, я, пожалуй, хотел бы это скрыть.

— А как же вы оказались тут? Вы из команды этих новых пир… нового корабля?

— Да, извилисты пути судьбы! — он посмотрел на Таниа.

— Нет, этого не может быть, вы меня разыгрываете! Никто не отпустит такого гения, как он, в космос!

— Гений? Ну это вы преувеличиваете, пожалуй… И ведь отпустили! — он не стал уточнять, чего ему это стоило.

Таниа решила вмешаться в разговор:

— Папа, выяснить, он это, или не он, ты сможешь потом. Придумал — на балу устроить подлинный допрос человеку! Он так и забудет, где он!

— О нет, дорогая Таниа, я не смогу это забыть, пока звучит музыка, и пока вы стоите рядом! Извините, можно похитить вашу прекрасную дочь на танец?

Конечно, он получил полное одобрение.

* * *

Вокруг Джеза тоже вилась толпа девушек. Как с неудовольствием заметил генерал-губернатор, большая часть была из его цветника. “Паразитки. Лианы. Проститутки. Как тянуть деньги и драгоценности, так все тут как тут, а стоит появиться хоть малейшему шансу — тут же бегут хвостом крутить… Всех отправлю к соседям!” — сгоряча решил он и начал присматривать новые кандидатуры на их место. Как всегда в последнее время, его взгляд обратился к леди Ло. “Нет, она полезнее как деловой партнер. И, честно говоря, я ее даже побаиваюсь, она сможет намертво привязать к себе любого… Нет, такого не надо. А как, интересно, наши пиратки, еще не нагулялись?”. Губернатор оглянулся вокруг и заметил Кейт. Боже мой, как вовремя! Она совместно с неким молодым человеком собиралась удрать из зала! Генерал-губернатор поспешил наперерез.

— Нет, нет! — послышался голос у них за спиной, когда они уже были на пороге спасения. — Не пытайтесь похитить наше главное украшение бала! …А, я вас знаю! Вы же капитан “Зарраз”! — обрадовался генерал-губернатор (а это был, естественно, он). — Идите, потанцуйте, а мы пока пообщаемся с вашей партнершей, нашей давней и драгоценной знакомой!

Эмиль буквально остолбенел от такой наглости, и как раз в этот момент, словно для того, чтобы довести до максимума казусность ситуации и поставить бедного капитана “Зарраз” в еще более странное положение, в разговор вмешался еще один голос.

— Он обещал пригласить меня на танец! — завизжал женский голос, и на сцене действия появилась разряженная яркая девица.

Кейт уничтожающе посмотрела на Эмиля:

— Ты приглашал эту девушку? Так что же ты стоишь!? Иди танцуй!

— Да, да. Вы поступаете невежливо, заставляя девушку ждать, — с готовностью поддержал Кейт губернатор.

Эмиль понял, что из этой ситуации вывернуться не удастся и отправился танцевать, горестно вздыхая, словно шел на плаху.

— Как же я скучал без вас! — маленькие круглые глазки губернатора жадно “пожирали” девушку.

Кейт тоскливо посмотрела на танцующую пару. Девица что-то беспрерывно возбужденно говорила, а на Эмиля просто было жалко смотреть. Растерянное, почти жалкое выражение лица бравого капитана рассмешило Кейт.

“Так ему и надо! — зловредно подумала девушка. — Это же божье наказание! За Лилиан!”.

Но и у самой Кейт было свое божье наказание (вероятно, за “ее кружок”).

— Почему вы не смотрите на меня, прекрасная Кейт? — “прочирикал” губернатор, нежно касаясь кончиками пальцев обнаженного плеча девушки. — Готов спорить, вам тоже приятно вернуться сюда.

Кейт нервно отвернулась и поискала глазами средство спасения и тут… столкнулась взглядом с Тедом.

Тед широко улыбнулся и насмешливо поклонился в ответ на ее взгляд.

— Кейт, вы не слушаете меня! Я спросил, не переменили ли вы своего мнения и не хотите ли остаться на Ш'вонге. О, вы бы здесь цвели, как роза! Я бы заботился о вас со всем пылом моего сердца!

— Нет. Не хочу. — торопливо ответила Кейт.

— Но не пристало столь нежной даме таскаться по всему космосу. У нас на Ш'вонге…

“Интересно, есть ли хоть доля вероятности отделаться от него?” — хмурилась в ответ на сии тирады Кейт.

— Извините, ваше превосходительство, можно пригласить вашу даму на танец!

“Из огня да в полымя”, — решила Кейт, увидев прямо перед собой улыбающееся лицо Теда.

— Опять ты? — подозрительно покосился на Теда генерал-губернатор. — Ну попробуй.

Кейт взглянула на Теда не менее подозрительно. Улыбка его стала ехидной-ехидной. Кейт показалось, что Тед злорадствует: “Ну что, боишься меня?”. Расценив его поведение как вызов (и, собственно говоря, желая отделаться от Его превосходительства), Кейт решила принять вызов и отправилась с Тедом. Впрочем, ничего хорошего от этого танца она не ожидала. Кейт настолько “настроилась на худшее”, что первые слова Теда были для нее равносильны появлению шаровой молнии.

— Мир. Я хочу предложить вам мир, — Тед совершенно искренне старался выглядеть серьезно. — Нет, я не затаил на вас зла. Сам виноват, раз девушки думают, что со мной иначе не договоришься. А ты танцуй, танцуй, а то на нас уже обращают внимание! — подбодрил он остолбенелую девушку.

— Это какая-то ловушка? — осторожно спросила та.

— Ничуть. Просто я товарищ миролюбивый и вообще не привык, чтоб меня боялись такие очаровательные девушки! Кстати, ты заметила, что я уже не в первый раз спасаю тебя от здешнего генерал-губернатора!

— И на что ты претендуешь в качестве награды? — коварненько спросила Кейт.

Тед весело рассмеялся. Казалось, ловушка Кейт доставила ему искреннее удовольствие.

— Вот что значит сложившийся образ! — отсмеявшись, наконец, смог сказать Тед. — Скорее можно поверить в остановку земли, чем в мое бескорыстие!

— Согласись, ты сам долго работал над тем, чтоб мы воспринимали тебя именно так.

— Виноват. Согласен. Каюсь. Прошу дать возможность искупить.

— Не верится.

— Дорогая, что делать, если мы с вами долго не могли понять друг друга. Теперь-то с недоразумениями покончено. Так мир?

— Мир. Только надолго ли? — согласилась Кейт, вспомнив принцип, гласящий: “не дразни отдыхающего тигра”.

— Вот и хорошо! — обрадовался Тед. — Теперь мы друзья. Да, а где твоя подружка? Я бы хотел помириться и с ней.

Кейт оглянулась. Эллен действительно не было в пределах видимости.

— Я сама скажу ей о твоем раскаянии. Впрочем, боюсь, она не поверит.

— Ничего. — Тед широко улыбнулся. — Я всегда готов подставить левую щеку. И, поверь, заслужу ваше абсолютное доверие. Спасибо за танец.

Тед галантно поцеловал девушке руку и исчез в толпе гостей.

Кейт призадумалась.

— Что ему было нужно? — услышала она голос Эмиля.

— Кому из них? — отозвалась Кейт.

Губернатор же, оставшись ни с чем, тяжело вздохнул: роза оказалась с шипами. Но все-таки он решил быть оптимистом — ведь оставалась еще “лилия его души” Эллен. Он направился к ней, пригласил на очередной танец.

— Вы как всегда очаровательны, — начал он с дежурного комплимента. — А почему такое темное платье? Помните, в прошлый раз вы были похожи на воплощение весны, молодости, юности…

— А сейчас, значит…?

— О, сейчас! Я каждым своим перышком чувствую. что в вас появилось что-то новое, тайна, загадка…

Она улыбнулась.

— Вот об этом я и говорю. Если бы вы могли увидеть и оценить свою улыбку моими глазами, вы бы меня поняли. Ах! Это уже улыбка не легкомысленной девушки, а женщины… роковой, дорогой женщины! Уж не способствовали ли этому превращению бравые молодцы с этого нового крейсера?

— Возможно, — непроницаемо улыбалась она, хотя едва сдерживала истерический смех.

— Сорвать такой экзотический цветок! Как я им завидую! Но, может, я смогу поставить его в вазу? В золотую вазу — или бриллиантовую?

Эллен задумалась. Возможно, через некоторое время Филипп потребует, чтобы она перестала носиться по космосу, и она его послушает, потому что хочет этого ребенка. Хорошо, если к этому времени у нее будет приличная сумма, чтобы содержать себя и его, а если им не повезет? Хорошо бы иметь запасной вариант, а клювастый губернатор с его золотой вазой…

— Возможно.

Даже от такого уклончивого, но все же не категорически отрицательного ответа хохолок на голове губернатора от восторга поднялся.

— Хоть вы поняли, что космос — слишком холодное и неуютное место для женщины!

— Мне там нравится, так что причина не совсем в этом.

— А… ну да, понимаю. — губернатор задумчиво защелкал клювом.

— Вы уже колеблетесь? — Эллен постаралась улыбнуться как можно веселее, хотя ей было совсем не до смеха.

Губернатор принял решение.

— В любом случае вы можете рассчитывать на меня. Я не задаю лишних вопросов и не требую слишком многого… А может, вы уговорите и свою подругу?

— О, нет, вы требуете слишком многого! У нее есть свои интересы в космосе!

— Ах уж эти интересы! И откуда вы их взяли?

Эллен не успела бы пересказать генерал-губернатору всю историю их встречи с патрульными, даже если бы и собиралась это сделать. На ее счастье музыка закончилась, генерал-губернатора призывали его дела, гости требовали внимания, а вконец распоясавшийся цветник — хорошей взбучки. Грозный хозяин отправился в другой конец зала, где не меньше дюжины цветов из его клумбы атаковали одного-единственного члена команды “Двух Зарраз”. Джез сначала радовался столь активному вниманию к его персоне со стороны прекрасного пола; он вновь почувствовал себя в родной атмосфере, вновь стал уверенным в себе, обаятельным и всеми любимым. Но, как ни старались девушки полностью завладеть его вниманием, его глаза постоянно искали кого-то в зале. В конце концов от возбужденного женского щебетания у него едва не разболелась голова, и он был даже благодарен клювастому губернатору, что от запретил появляться возле “этого… молодого человека” больше двух девушек сразу.

Наконец Джез смог хоть немного перевести дыхание и получше осмотреться. Вон она, на другом конце длинного зала. Вроде с кем-то разговаривает, нет, повернулась, смотрит в эту сторону. На него?! “Какого же дьявола ты стоишь, беги, приглашай ее на танец, а там все объяснишь!” — завопил внутренний голос, Джез, не глядя по сторонам, сделал пару шагов и…

— Ой, как приятно, что вы меня приглашаете! — раздался у него над ухом высокий голос с претензией на кокетство. Джез бы даже и не понял, что это обращаются к нему, но нежная ручка вцепилась в рукав его мундира не хуже клеща. Невольно стрелок состроил гримасу, которую только с большим трудом можно было принять за что-либо радостное, но, как он понял, прилипшей к нему девушке, собственно, не было дела до его настроения. Она видимо наслаждалась танцем, прижимаясь все крепче и крепче к блестящему молодому офицеру, и при этом еще умудрялась почти ни на секунду не умолкать. Джез невольно сравнил ее болтливость с неразговорчивостью Эллен и пришел к неутешительному выводу: лучше из-за молчания той влипать в разные неприятности, чем слушать эту больше десяти секунд подряд. Джез посмотрел на свою партнершу. “Мила, особенно хороша тонкая нежная шейка. Свернуть, что ли?”. Поймав себя на тщательном смаковании этой мысли, Джез ужаснулся и под каким-то предлогом оставил свою раздосадованную даму. Где Эллен? Конечно, танцует. Он решил подойти поближе, но по окончании танца Эллен опять оказалась на другом конце зала. Объявили белый танец. У Эллен душа ушла в пятки. Это был тот самый единственный шанс, о котором она мечтала. Она взглянула на Джеза, он — на нее, и словно невидимая нить протянулась через весь зал, соединяя их взгляды. Ей показалось, что он ждет именно ее, зовет. Она сделала пару неуверенных шагов, но тут к Джезу походкой роковой соблазнительницы стремительно подошла особо рьяная его почитательница из губернаторского цветника, и отказаться, не устраивая скандал, он никак не мог. Джез был готов на месте убить эту даму.

Эллен вышла на балкон, постояла там немного в одиночестве (если не считать целующейся пары в беседке из живой зелени), тихо проскользнула к выходу и села в нанятое на вечер воздушное такси, поджидая еще кого-нибудь из их команды. Конечно, она не знала (и не подозревала), что Джез несколько раз обежал весь зал в ее поисках, весьма грубо отмахиваясь от липнущих девиц. Он вспомнил, что когда она танцевала с клювастым петухом-переростком, у него на голове торчал хохолок. Поймав кого-то из его цветника и поинтересовавшись значением его значением, он получил исчерпывающий ответ в виде смущенного хихиканья. Уж не ушла ли она с ним? Нет, губернатор щебетал где-то недалеко. Грэг, Филипп тоже были в зале. Вернулась на корабль? Он выскочил на улицу, собираясь отправиться туда же, как вдруг увидел ее в такси. Внутренний голос опять собирался что-то вякнуть, но Джез заткнул ему рот, сообщив, что он не готов к серьезным разговорам такого рода, что подходящий момент никуда не денется, если он, Джез, отойдет на пару минут выпить стаканчик чего-нибудь крепкого, для храбрости. Он заскочил в ближайший ресторанчик, а гости тем временем начали расходиться. Вернулись Кейт и Эмиль, настолько самозабвенно увлеченные друг другом, что не замечали ничего и никого вокруг, еще несколько человек из экипажа. Кому хватило места — сели в машину, остальные могли выбирать — или немного подождать ее возвращения, или совершить небольшую ночную прогулку. Большинство проголосовало за прогулку. Джез, вылезший из ресторана и не обнаруживший — в очередной раз — в ожидаемом месте ни Эллен, ни подходящий момент, тоже пошел пешком.

сюда (к Мисс Жуть) или сюда (к О'Keyt)

Дальше? Дальше... Дальше!

А что там было?

Да мне, вообще-то, надо

.1. .2. .3. .4. .5. .6. .7. .8. .9. .10. .11. .12. .13. .14. .15. .16. .17.